публикации > > > Этическо-правовое регулирование поведения адвокатов в социальных сетях

Мельниченко Р.Г., Этическо-правовое регулирование поведения адвокатов в социальных сетях. // Адвокатская практика. № 1. 2017. С. 15-20. [ВАК]

В статье на примере прецедента «Дело Соколова» рассматривается вопрос о рамках свободы адвокатского высказывания в публичных пространствах. Используя научные наработки адвокатоведения, поставлена цель исследовать «стихийное» регулирование этических вопросов адвокатской практики в новых интерактивных реалиях. В качестве задачи взято исследование конкретного дисциплинарного производства. Методы: методологическую основу исследования составляют совокупность следующих методов научного познания: сравнительно-исторический метод, метод системности и метод анализа. Результаты: автором демонстрируется факт отражения в конкретном деле доктринально исследованных «вечных вопросов адвокатуры»: сфера дисциплинарной власти совета, дистанция между адвокатурой и государством, коммерческое и благотворительное в адвокатуре. Выводы: в «Деле Соколова» совет защитил право на свободу высказывания адвокатов в сети, обозначив рамки этого права - адвокату запрещено распространять высказывания, содержащие нецензурную брань.

31 марта 2016 г. Совет адвокатской палаты Самарской области вынес решение, которое бесспорно станет прецедентным при разрешении трудных этических ситуаций, связанных с поведением адвокатов в социальных сетях (далее - дело Соколова) [7]. Актуальность корпоративно-этического регулирования этого вопроса очевидна и подтверждается созданием при Федеральной палате адвокатов РФ весной 2015 г. рабочей группы по подготовке рекомендаций о поведении адвокатов в социальных сетях и блогосфере. И хотя сегодня окончательного легитимного "продукта" рабочая группа еще не выдала, дело Соколова демонстрирует то обстоятельство, что правоприменительная дисциплинарная практика адвокатских палат уже начала использовать наработки этой рабочей группы. Фабула дела проста - адвокат Андрей Соколов в социальной сети "Фейсбук" сделал репост публикации А. Гутина. Публикация содержала сведения о дорогах Самарской области и была обильно насыщена ненормативной лексикой [8].

История вопроса. Предполагать, что проблема поведения адвокатов в социальных сетях связана исключительно с сетью Интернет и принадлежит XXI в., было бы не совсем верно. Эта проблема входит в кластер более широкого вопроса, вопроса о правилах публичного поведения адвоката за рамками адвокатской деятельности. В этот кластер проблем, помимо этичности поведения в сети Интернет, входят, например, и поведение адвоката в публичных местах (ресторанах, казино и т.п.), и проблема взаимодействия адвоката со средствами массовой информации.

Первая задокументированная коллизия, связанная с оценкой публичного поведения адвоката, связана именно со СМИ и относится ко временам присяжных поверенных (1866 - 1917 гг.). Так, адвокатская корпорация высказала свою позицию по вопросу публичного выяснения отношений между адвокатами посредством ряда публикаций в средствах массовой информации. Совет присяжных поверенных не расценивал подобное деяние в качестве дисциплинарного правонарушения. В деле "20 коп. за ведение дела" [1], когда один присяжный поверенный разместил в печати статью оскорбительного характера против своего коллеги, совет скрупулезно проверил на этичность поведение и адвоката-"обвинителя", и адвоката-"обвиненного". Проверке и последующей оценке были подвергнуты самые "мелкие" обстоятельства, кроме одного, почему присяжный поверенный публично, посредством средств массовой информации подверг уничижительной критике, как оказалось необоснованной, своего коллегу.

С другой стороны, присяжные поверенные отчетливо понимали о репутационных издержках для корпорации, которые неизбежно возникают при публичном выяснении отношений между ее членами. По мнению Московского совета присяжных поверенных, "обвинение одним присяжным поверенным другого помимо совета в печати имеет то невыгодное для всего сословия последствие, что общество легко обобщает подобные единичные обвинения, чем уменьшается уважение ко всей корпорации" [9]. То есть присяжные поверенные обоснованно опасались весьма распространенной ошибки со стороны не слишком просвещенной публики - автоматически распространять свойство части на все целое.

Впервые правовая регламентация поведения адвоката в публичных пространствах состоялась в 2010 г. Связано это было с проблемами, которые возникли в связи с публичной критикой органов адвокатского самоуправления со стороны некоторых адвокатов. Советом Федеральной палаты адвокатов были утверждены Рекомендации по взаимодействию со средствами массовой информации (Протокол N 5 от 21.06.2010). Ключевым в Рекомендациях был п. 4.1: "Адвокаты должны воздерживаться от высказываний относительно внутренних проблем сообщества в СМИ, рассчитанных на широкую аудиторию. Постановка таких проблем уместна лишь в корпоративных и специальных средствах массовой информации".

Весной 2015 г. при Федеральной палате адвокатов РФ была создана рабочая группа по подготовке проекта Рекомендаций о поведении адвокатов в социальных сетях и блогосфере. Работа в связи с ее сложностью продвигается достаточно трудно и на сегодняшний день находится в проектной стадии, однако материалы работы рабочей группы, как оказалось, просачивались и доходили до правоприменителей. Так, в деле Соколова были использованы идеи первого проекта рекомендаций, к сожалению, измененного впоследствии до неузнаваемости.

Правовая природа репоста. Для того чтобы исследовать дело Соколова, необходимо юридически легализировать несколько терминов. В сети Интернет получил распространение следующий кластер названий: пост, репост и перепост. Пост (от английского post - "сообщать, объявлять о чем-либо") - это авторский текст. У поста можно выделить два признака: оригинальность и авторство. Репост (от английского re - "снова, еще раз" и post) - это распространение поста с указанием на распространяющее лицо. То есть у репоста два автора - автор текста и автор распространения. Перепост (от русской приставки пере - "осуществление действия заново" и post) - это повторная публикация сообщения с добавлением текста. Сравним такие феномены, как репост и перепост. Общих существенных признаков у них два, и репост, и перепост - это формы распространения информации. В социальных сетях могут быть разными степени распространения, например нажать под сообщением кнопку "мне нравится" - это слабая степень распространения, а если нажать кнопку "поделиться" - это сильная степень распространения, так как во втором случае репост увидят большее количество пользователей. Автора как перепоста, так и репоста можно обозначить термином "распространитель".

Второй общий существенный признак репоста и перепоста - это помещение авторского текста в свой контекст. Но в обширности этого контекста и лежит различие репоста и перепоста. В случае репоста его автор, не вводя специальный контекст (свой текстовый комментарий), помещает текст в следующий общепринятый контекст: "С этим текстом стоит ознакомиться" (контекст по умолчанию). В случае с перепостом распространитель добавляет свой, особый, контекст. Например, нажимая кнопки "нравится", "возмутительно" и т.п., распространитель добавляет к тексту свою оценку той информации, которая в нем содержится. Особый контекст может быть и более широким, например, распространитель дает комментарий к посту или вставляет в свой текст ссылку на пост.

Исследовав понятия "пост", "репост" и "перепост", можно идентифицировать ситуацию по делу Соколова как отношения, возникающие в сфере массового распространения информации, что позволяет нам пользоваться по аналогии законодательством о средствах массовой информации.

Вечные вопросы адвокатуры и социальные сети. В ходе вынесения решения по делу Соколова Совет затронул ряд ключевых этических вопросов российской адвокатуры. Это обстоятельство свидетельствует о глубине проработки темы и об ответственности Совета за свое решение. Весьма отрадно, что подавляющее количество советов адвокатских палат в свое время не пошли тропой российской судебной системы и тщательно аргументируют свои тезисы. И хотя с позициями советов не всегда хочется, да и необходимо, соглашаться, из-за крепкой аргументации от них уже не так просто отмахнуться.

Рассмотрим ключевые вопросы российской адвокатуры, проявившиеся в деле Соколова, используя, в частности, отзывы на данный прецедент в корпоративной печати [3].

Сфера дисциплинарной власти Совета. Со времен присяжной адвокатуры не утихает дискуссия о том, распространяется ли требование профессиональной этики на адвоката вне исполнения последним своих профессиональных обязанностей? По этому вопросу еще присяжными поверенными выработано две позиции. Широкий подход исходит из того, что адвокат, где бы он ни находился, чем бы он ни занимался, обязан руководствоваться правилами профессиональной этики. Узкий подход исходит из того, что адвокат связан этическими правилами исключительно во время исполнения им своих профессиональных обязанностей [4]. Во время работы рабочей группы по подготовке Правил поведения адвокатов в сети Интернет принципиальные дискуссии шли именно между представителями этих двух подходов.

Совет адвокатской палаты Самарской области в своем прецеденте "дело Соколова" продемонстрировал возможность третьего подхода, который можно назвать дифференцированным подходом. Конечно, возможность такого подхода была известна адвокатоведам, занимающимся вопросами адвокатской этики, но продвижение этого подхода останавливало опасение в трудности его практического применения. Дифференцированный подход заключается в следующем: в случае, если в ходе коммуникационного акта автор текста позиционирует себя в качестве адвоката, что может следовать из текста (автор называет себя, например, "Адвокат Иван Васильевич") или из контекста (в своей страничке автор обозначен как "Адвокат Иван Васильевич" или его собеседники обращаются к нему как к адвокату), то в этом случае действия адвоката подпадают под этическое регулирование. Как мы видим, этот подход представляется несколько тяжеловесным и запутанным, но в своем решении Самарский совет адвокатской палаты с легкой убедительностью его применяет: "Соколовым А.С. на интернет-ресурсе http://www.facebook.com зарегистрирована личная страница, где Соколов А.С. позиционирует себя в качестве адвоката, указывая на ведение адвокатской деятельности. Интернет-пользователи воспринимают Соколова А.С. в качестве "известного самарского адвоката Андрея Соколова".

Совет выкристаллизовал два доказательства того, что исследуемый текст был создан Соколовым как адвокатом:

1. В информации о себе на личной странице он обозначает свой статус адвоката.

2. В публичной переписке на личной странице собеседники Соколова называют его адвокатом.

Решение Самарской палаты можно концептуализировать в следующее правило: "Адвокат обязан руководствоваться адвокатской этикой в публичных пространствах, если он прямо указывает на свою принадлежность корпорации или если это недвусмысленно исходит из контекста, в котором адвокат размещает свою речь".

Дистанция между адвокатурой и государством. Адвокатура объективно связана с государством множеством уз. Например, институтом адвокатов по назначению, монополией на ведение уголовных дел, нормативным регулированием структуры адвокатуры в России. Одновременно адвокатура, осознавая угрозу со стороны государства своей независимости, всячески демонстрирует свою дистанцированность от государства и его органов.

Как же сочетаются в деле Соколова, с одной стороны, удовлетворение президентом палаты требования начальника управления Министерства юстиции РФ о рассмотрении дела против адвоката Соколова за то, что тот "допускает нелицеприятные выражения в адрес органов местного самоуправления и органов государственной власти", и обязанность адвокатуры защищать членов своей корпорации от государства, с другой стороны? Эти позиции сочетаются следующим образом: "Осуждая, защищаем".

Ключевой гарантией независимости адвокатов согласно Основным принципам, касающимся роли юристов, является следующая: "Дисциплинарные меры в отношении юристов рассматриваются беспристрастным дисциплинарным комитетом, создаваемым юристами, в независимом органе, предусмотренном законом, или в суде и подлежат независимому судебному контролю". Беря в свои руки рассмотрение данного дела, орган адвокатского самоуправления тем самым ограждает адвоката от возможно предвзятого рассмотрения этого дела со стороны "обиженного" государственного органа. Осуждая адвоката Соколова, Совет одновременно лишает государство возможности преследовать адвоката по политическим мотивам. В своем решении Совет указывает: "Сам по себе факт занятия адвокатом Соколовым А.С. активной гражданской позиции, присоединения к чужому мнению или высказывания собственного отношения к происходящим событиям, действиям власти или отдельным личностям не противоречит нормам профессиональной этики". Наказывая адвоката замечанием за допущение ненормативной лексики, Совет оградил адвоката от больших неприятностей - преследования со стороны государства по политическим мотивам.

Решение Самарской палаты в данном случае можно концептуализировать в следующее правило: "Адвокат имеет право подвергать критике органы государственной власти и местного самоуправления".

Коммерческая и благотворительная сторона адвокатуры как один из вечных вопросов нашей корпорации также нашла свое отражение в решении Совета адвокатской палаты Самарской области. В деле Соколова квалификационная комиссия усмотрела недобросовестный прием популизации адвокатом своего имени в маркетинговых целях: "Сам факт причастности адвоката Соколова А.С, обладающего статусом адвоката, к процедуре публичного обсуждения в социальных сетях текста ранее неизвестного автора, главной отличительной особенностью которого является наличие нецензурной лексики, по мнению Квалификационной комиссии, преследует цель привлечения общественного внимания к личности самого адвоката Соколова А.С.". Реклама любой ценой не для адвокатуры. Адвокаты не должны исходить из утверждения, что "хорошими делами прославиться нельзя". Здесь проходит граница между допустимой и недопустимой рекламой в адвокатуре.

Свобода слова и достоинство адвокатской профессии - это ключевые антиномии, которые идентифицируют Совет в деле Соколова. Здесь зерно этого дела. Совет объявляет, что его цель - соблюсти баланс между этими двумя ценностям. Рассмотрим эти две конфликтующие в данном контексте категории.

Свобода слова, в нашем случае - это право адвоката выражать свое мнение в сети. При всей очевидной здравости данной позиции она получает свое место с большим трудом. В адвокатской корпорации звучали и до сих пор звучат идеи о необходимости закрытия публичных сетей для адвокатов путем, например, создания профессиональных сетей. Совет палаты, опираясь на идею проекта рекомендаций о поведении адвоката в сети Интернет, в своем прецеденте неоднократно подчеркивает не только возможность, но и полезность высказывания адвокатом своей гражданской позиции публично.

Достоинство адвокатской профессии. Ценностью адвокатской корпорации является самоидентификация, то есть наличие у ее представителей черт, не свойственных представителям других профессий или социальных групп. Такой чертой адвокатской профессии являются особые требования к форме. Требование к внешней форме, например, проявляется в требовании соблюдения делового стиля в одежде. Требование к словесной форме выражается в табуировании сниженной лексики и как ее вида - лексики ненормативной. Совет указал: "Выражение мнения относительно явлений политического или общественного характера является личным мнением, однако форма, в которую облечено это мнение, не безразлична с точки зрения корпоративной этики".

Самоидентификация адвокатской профессии выражается в ее исключительности (особенности), то есть некоторые поступки, которые с позиции большинства являются положительными, с позиции адвокатуры являются недопустимыми. Именно поэтому общественное одобрение перепоста статьи с нецензурной лексикой не стало для адвоката оправданием: "Доводы адвоката Соколова А.С., что публикация понравилась более 42 500 пользователям социальной сети, в том числе адвокатам, в том числе ссылками на нее поделились более 11 тысяч пользователей, как сочла Квалификационная комиссия, в рамках рассмотрения настоящего дисциплинарного производства правового значения не имеют". Перефразируя латинское высказывание, так обозначим позицию Совета: "Что позволено быку, не позволено Юпитеру".

Юридическая аргументация. Можно привести два юридических аргумента к тезису о том, что адвокат Соколов подлежит дисциплинарной ответственности.

Согласно ч. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката "адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии". Раскрытие этого документа приведено выше.

Используя метод аналогии, в законодательстве можно найти пример правового регулирования подобной ситуации. Это законодательство, регулирующее функционирование средств массовой информации. Здесь мы можем воспользоваться не только Законом "О средствах массовой информации", но и богатым доктринальным материалом <8>. Согласно ст. 57 Закона РФ "О средствах массовой информации" редакция не несет ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство, если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенного другим средством массовой информации. В деле Соколова адвокат сделал репост, а значит, дословно воспроизвел фрагмент материала, распространенным другим человеком. Вроде бы в этом случае адвокат не должен подлежать юридической ответственности. Но в ст. 57 указаны исключения для данного иммунитета: "...(за исключением случаев распространения информации, указанной в части шестой статьи 4 настоящего Закона)". Обращаясь к части шестой, видим, что данные исключения касаются распространения информации, касающейся несовершеннолетних. Значит, иммунитет при репосте или перепосте в нашем случае действует. Однако обратимся к ч. 1 ст. 4 Закона, согласно которой не допускается использование средств массовой информации для распространения материалов, содержащих нецензурную брань.

Литература

1. Второй отчет Совета присяжных поверенных округа Одесской судебной палаты за 1906 - 1907 гг. Одесса: Типографiя Южно-Русского Общества Печатного дъла, 1907. 272 с.

2. Гребенькова Е.Г. Освобождение от ответственности по статье 57 Закона РФ "О средствах массовой информации": проблемы применения // Адвокат. 2007. N 1. С. 69 — 82.

3. Мельниченко Р.Г. Адвокат запутался в сети // Новая адвокатская газета. 2016. N 13(222). С. 9 — 10.

4. Мельниченко Р.Г. Дисциплинарная ответственность присяжной адвокатуры: Моногр. М.: Юрлитинформ, 2013. 232 с.

5. Мельниченко Р.Г. О смешении морали и права в адвокатуре // Адвокатская практика. 2012. N 5. С. 35 — 39.

6. Правила адвокатской профессии в России. М.: Типография О.Л. Сомовой, 1913. 430 с.

7. Решение совета Палаты адвокатов Самарской области по дисциплинарному производству в отношении адвоката Соколова Андрея Сергеевича // [Электронный ресурс] // URL: http://www.paso.ru/images/docs/news/Reschenie_PASO_ot_31.03.2016.pdf.

8. Таран А.С. Свидетельский иммунитет адвоката: исторические параллели // Адвокатская практика. 2016. N 1. С. 56 — 61.

9. Решение Московского совета присяжных поверенных от 1884 г. Цит. по: Марков А.Н. Правила адвокатской профессии в России. М.: Типография О.Л. Сомовой, 1913. С. 413.

Дело Олега Соколова (мат и адвокат)

Содержание занятия.

Адвокат Соколов увидел в свои френдленте текст некого своего "френда", который не является его клиентом. В этом тексте содержалась критика по поводу самарских дорог. Особенность этого текста была в том, что вся эта критика была присыпана ненормативной лексикой. Адвокат Соколов не просто нажала лайк, а перепостил к себе на личную страничку. Министерство юстицией возмутилось по этому поводу и обратилось в совет адвокатский палаты Самарской области с требованием лишить адвоката Соколова его статуса. И вот, 31 марта 2016 года было вынесено решение.

В этом решении есть ключевые проблемы. Первую проблемы обозначим так: 1. право адвоката выражать своё мнение в сети.

Второй блок- сфера дисциплинарной власти . Адвокат всегда ли адвокат или не всегда? Было озвучено две позиции: первая позиция такая "адвокат всегда адвокат", вторя противоположная позиция такая "на адвоката действуют правила адвокатской этики, только исключительно в момент, когда он занимается адвокатский деятельность". Третий подход такой, что если человек себя позиционирует как адвокат, это видно, потому что он говорит, как адвокат и позиционирует себя, как адвокат, то тогда правила этики действуют, а если его нельзя идентифицировать как адвоката, то тогда правила не действуют. Соколовым А.С. на интернет ресурсе Facebook зарегистрирована личная страница, где Соколов позиционирует себя как адвокат, указывая на ведение адвокатской деятельности. Пользователи воспринимают Соколова в качестве известного самарского адвоката. Было вынесено решение, что он должен нести ответственность. Соколов с решением не согласился.

Адвокатская палата сказала, что использование ненормативной лексики не соответствует имиджу адвоката и поэтому адвокат был признан виновным, и ему было сделано замечание.

Виды профессиональных правонарушений адвокатов

1. Мельниченко Р.Г., Отзывы других лиц о работе адвоката: интерпретация этического ограничения. // Адвокатская практика. № 4. 2017.[ВАК]
2. Мельниченко Р.Г. Спор о понятии "Негласное сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность". // Адвокат. № 7. 2013. С. 5-8.[ВАК]
3. Мельниченко Р.Г. Предательство клиента, как самое тяжкое профессиональное правонарушение адвоката. // Вестник Волгоградской академии государственной службы. № 2/4. 2010. С. 10-15.
4. Мельниченко Р.Г. Адвокатам разрешили давать показания против своих клиентов? // Адвокат № 7. 2008. С. 3-6. [ВАК канд.]
5. Мельниченко Р.Г. Адвокат адвокату друг, товарищ и ...? // Адвокат. № 4. 2008. С. 11-12. [ВАК канд.] [En]
6. Мельниченко Р.Г. Адвокат по вызову // Адвокат. № 6. 2007. С. 3-5.[0]
7. Мельниченко Р.Г. Самый тяжкий грех адвоката // Адвокат № 3. 2007. С. 18-20.[En] [+]
8. Мельниченко Р. Г. Профессиональная ответственность адвоката: Монография. – Волгоград, ЗАОр "НПП "Джангар"", 2010. – 168 с.[заказать]